В воскресенье мы, как заправские алхимики, отправимся в Хельсинки “превращать “Серебро” в золото”. Так призывает нас актуальная телевизионная речевка. В столице Финляндии стартует конкурс песни “Евровидение-2007”.

— Раньше, когда я делал Линду, я не думал о форматах, а потом уже все стал делать “под формат” какого-нибудь радио. На радиостанциях программные директора сами меня часто просили сделать что-то яркое и фирменное под формат их вещания. Так, например, у меня когда-то появилась группа Total. Ну и так далее… И я чё-то подустал от этого. За много лет проект “Серебро” стал моим первым детищем, которое я делал абсолютно свободно, так, как хотел, совершенно не оглядываясь ни на какие форматы и радиостанции.
— И сделал “бомбу” под формат “Евровидения”…
— Мне это “Евровидение”, честно говоря, до такой лампочки…
— Да ну?! А я-то думал: ты тут ночами не спишь, переживаешь, калькулируешь — какое мы там место возьмем. Химичишь…
— Ну химичить действительно химичу. Вот “нахимичил” целых 12 ремиксов на Song #1 и очень доволен результатом.
— Да, действительно, эти твои ремиксы — супер. Двенадцать как будто совершенно разных вещей. Так не бывает с ремиксами! Слушаешь и тащишься…
— Я рад, что тебе понравилось. А “Серебро” вообще-то я делал не “под “Евровидение”, а “под Азию”.
— Ой, это немножко в другую сторону от Хельсинки…
— Если конкретно, то сперва я хотел “зайти” в Японию. Потом — Китай, Малайзия, Таиланд. Туда. И все делал “под них”.
— Что-то девчонки не очень на японских барышень смахивают. Что значит “под них”?
— А ты видел в каком-нибудь японском мультике хоть одного персонажа, смахивающего, как ты говоришь, на японца? Они там все у них глазастые и вообще европеоидные. Дело не в смахивании, а в эстетике аниме (от слова “анимация”, т.е. мультяшка. — “ЗД”), культивируемой там. И девочки мои подобраны именно в стиле аниме. Их фигурки — очень маленькие. Если они кажутся с экрана большими, то это ошибка. Они крохотные очень. Метр шестьдесят с кепкой. Лица такие — синтетичные. Я долго подбирал. Лена Темникова, понятно, сразу была “анимешкой”, она как будто нарисована. Все такое заостренное, небольшое, крупные глаза. И, естественно, прически делаются в этом же ключе. Так из живых людей делаются “аниме”. Собственно, и Tokyo Hotel в эту же сторону двигались.
— И стали трендовой штучкой в мире…
— Даже назвались именем японской столицы.
— А чего именно в Азию тебя понесло? У нас же в шоу-бизнесе все завоевывают Запад…
— Я просто не такой пафосный. Я не рискую.
— Ой, лукавишь! Скажи просто, что там рынок миллиардный. Лакомый кусочек, так сказать…
— Рынок там большой. Но для меня еще ближе и понятнее именно их культурная традиция, в которой, кстати, очень много общего с нашей. А девчонок таких у них нет. А мы можем их им дать. Очень даже интересный симбиоз получится.
— Да, действительно. А ведь и впрямь: Чайковский с нашим балетом в Японии как родные. Хоры-оркестры тоже. “Подмосковные вечера” и “Миллион алых роз” стали там народными песнями. “Тату” опять же как прижились!.. Надо было и петь вам на японском…
— А мы и спели! Очень даже неплохо. Сейчас идут переговоры-разговоры, чтобы спеть это с одной японской звездой. Если получится, то будет очень интересный дуэт.
— Вернемся, пожалуй, к “Евровидению”. Откуда тогда вы появились на том судьбоносном прослушивании экспертной комиссии в начале марта? Хотя запись “Серебра” на самом деле всем пришлась по вкусу, но все-таки мы думали, что хитрый Фадеев просто воспользовался блатом и тихой сапой “продавливает” своих протеже…
— Нет, я не пользовался блатом. Меня на это “Евровидение”, сказать честно, заставили ехать. И, между прочим, не в последнюю очередь из-за тебя…
— Да ну?!
— Да-да. Кто больше всех вопил на той комиссии, что или “Серебро”, или никто?
— Я вопил, каюсь…
— А было все очень просто. Позвонил г-н Аксюта, директор музыкального вещания Первого канала, и спросил: у тебя есть чего-нибудь? Я говорю: есть одна группа, которой я сейчас занимаюсь, но она не готова ни к чему абсолютно. Мы, говорю, только в 2008 году собираемся выходить. Он говорит: ну просто покажи, что есть. Я ему и показал на студии кусок — припев, куплет. Он спрашивает: можно я это заберу? Я говорю: зачем? Ну надо, говорит. Ладно, раз надо, возьми. А потом уже выяснилось, что он показывал это на какой-то комиссии по “Евровидению”. Звонит мне: ура! Комиссия сказала — берем! Я говорю: подожди, Юра, какая комиссия, вы с ума сошли? Как я могу куда-то отправить группу, да еще на публичный конкурс, если эта группа еще ни разу не выступала? Нигде, никогда! Ну Темникова пела на “Фабрике звезд”. А все втроем, как коллектив, они не выступали никогда! Но меня просто взяли измором, в тиски, и тогда именно одним из аргументов было то, что есть вот такой Гаспарян, который ничего другого, кроме “Серебра”, и слышать уже не хочет…
— Какая-то прямо демонизация моей личности. Пардон, если что… Но, с другой стороны, получается фишка — впервые, пожалуй, в истории “Евровидения” на конкурсе выступит группа, для которой это станет еще и первым концертным выступлением в жизни!
— Скользкая фишка, конечно. Можно шишек набить.
— На самом деле сомнения были и у комиссии. Именно из-за “необкатанности” девчонок. Поэтому их и попросили тогда устроить для жюри просмотр “живьем”.
— Лучше бы, конечно, если сперва все устоялось, а потом, на следующий год, скажем, уже и ехать куда-то.
— Бывают ситуации, когда НАДО и ПРЯМО СЕЙЧАС. На еврофорумах после того, как на них было выложено “Серебро”, отклики в целом оказались позитивными. Многие, кстати, вспоминают в связи с “Серебром” и Юлю Савичеву с твоей песней Believe Me на “Евровидении-2004” в Стамбуле. Пишут, что это была, пожалуй, лучшая песня из России за все годы, хотя исполнительница тогда и сплоховала…
— Я имею отношение только к песне. А номер увидел, как и все, лишь по телевидению. И не имею к нему никакого отношения. Действительно, перемудрили и девчонку с толку сбили…
— Ты у нас получаешься ветераном конкурса…
— Да брось ты! Какой же я “ветеран “Евровидения”?
— Уже вторая песня!
— Ну и что? Даю честное мужское слово — для меня это “Евровидение” не является чем-то “ой”. Как объект раскрутки меня оно не интересует вовсе. Мне это даже не нужно. Просто так вышло. И отношусь я к этому конкурсу очень скептически, как, действительно, к конкурсу молодых исполнителей, вроде какой-нибудь “Ялты”, которая была у нас в 90-е и на которой, кстати, я выступал. Все равно это самодеятельная история. Это хорошая вечеринка. Именно так к этому и надо относиться. Приехали, выступили и разошлись.
— То есть тебе даже неинтересно, в каком контексте выступят девочки?
— Отчего же! Я прослушал всех участников нынешнего конкурса.
— И кого считаешь ближайшими нашими конкурентами?
— Мне сложно говорить. Потому что я сужу не с точки зрения пиара или промо-раскрутки, а с точки зрения музыки. А музыка к конкурсу “Евровидение” имеет второстепенное отношение. Неплохая музыка в этом году, на мой взгляд, едет из Грузии, с Кипра очень интересная девочка.
— Да, Эвридики ее зовут. Она сейчас в пречартах на первом месте и на прошлой неделе дала интервью “ЗД”… Еще был очень любопытный отзыв из Германии. Там человек написал, что, если не знать, откуда “Серебро”, можно подумать, что на “Евровидение” наконец приехали США. Как у тебя получается во всех своих проектах так органично быть в русле актуальных мировых тенденций? Наверное, приходится много всего слушать?
— Я слушаю только свое сердце. А ведет меня интуиция. Бывают моменты, когда музыка у меня как бы пропадает, и я могу не писать какое-то время. Потом она появляется, и совсем уже другая по сравнению, скажем, с тем, что было прежде. Не знаю, как это объяснить.
— “Серебро” сейчас очень настойчиво “параллелят” с Girls Aloud…
— Я не знаю такую группу. Реально не знаю. Знаю Sugarbabes, и они мне страшно нравятся.
— Можешь раскрыть секрет, чем “Серебро” постарается потрясти всех в Хельсинки? Помимо самой песни, разумеется…
— А песни не достаточно? Могу сказать сразу: у нас нет традиционного, в понимании “Евровидения”, номера, когда что-то должно вспыхнуть, повалить дым откуда-то или еще что-то. Мы просто хотим выступить. Мы на это, повторю, не делали ставку. Срок изготовления хорошего номера достаточно длителен, а плохой не хочется делать. Времени, сам знаешь, для постановки чего-то сверхъестественного у нас не было. Поэтому мы решили сделать то, что хорошо умеем. Выйдем и просто хорошо споем. И всё! Энергетично, красиво. Я в девчонках уверен. Они это сделают правильно.
— Макс, семь футов, ветер в спину, а мы все держим кулаки за наше “Серебро”!